Президент Центра Китая и глобализации Ван Хуэйяо рассказал о развитии цифровой экономики Китая

В прошлом году на цифровую экономику в Китае пришлось 36,2% национального ВВП. Какова структура китайской цифровой экономики?

Ван Хуэйяо: Основа цифровой экономики Китая — это электронно-информационная промышленность, программное обеспечение и информационно-технические сервисы. Телекоммуникации, а именно строительство и эксплуатация телекоммуникационной инфраструктуры, а также сам интернет и соответствующие потребительские интернет-сервисы составляют относительно небольшую долю, но именно они наиболее близки к народу. В Пекине и Шанхае добавленная стоимость цифровой экономики составляет уже более 50% ВВП. Это самый высокий уровень во всей стране. На цифровую экономику Гуандуна, Чжэцзяна, Цзянсу и Фуцзянь приходится более 40% ВВП.

Пандемия подстегнула развитие цифровых технологий во всем мире — какие из них сегодня наиболее востребованы? Какие глобальные тренды цифровизации вы отмечаете?

Ван Хуэйяо: Во-первых, большая часть экономической деятельности перешла в онлайн-сегмент. Мы видим стремительное развитие онлайн-сервисов в таких областях, как общественное питание, видеоигры, образование, медицина, офисная работа и электронная коммерция, и эта тенденция уже необратима. Во-вторых, госуслуги стали намного удобнее, а система госуправления — эффективнее. В целом, цифровизация государственных административных систем стала новым важным направлением инвестиций в рамках цифровой экономики. И в-третьих, эпидемия способствовала более быстрому внедрению «новой инфраструктуры».

Один из главных мировых трендов на данный момент — это развертывание сетей 5G. Помимо обеспечения более высоких скоростей широкополосного доступа и повышения надежности мобильных сетей, распространение 5G также ускорит развитие таких технологических концепций, как «умный город», «умный автомобиль» и «умное производство», а также повысит плотность подключения устройств «интернета вещей». Сети 5G имеют практическую ценность не только для владельцев мобильных телефонов. С внедрением этого стандарта связи почти все сферы нашей жизнедеятельности подвергнутся изменениям.

Еще один тренд — более быстрый Wi-Fi. Несмотря на то, что Wi-Fi и 5G — это две совершенно разные технологии, вместе они выводят обработку данных и скорость беспроводного подключения на новый уровень.

Искусственный интеллект (ИИ) и машинное обучение в разы увеличивают возможности анализа данных, делают инструменты этого анализа понятнее, легче в использовании и надежнее.

Наконец, новой реальностью становятся интернет транспортных средств (IoV), дроны и «умные города».

Почему инвестиции в развитие цифровых технологий особенно важно наращивать в кризис? Могут ли они стать драйвером для развития экономики в целом?

Ван Хуэйяо: Благодаря масштабным инвестициям мы можем ускорить внедрение 5G и других информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), а также повысить уровень производства, выработать новые бизнес-модели цифровой коммерции, создавая за счет цифровой трансформации новые драйверы экономического роста. Подобно трудовым и финансовым ресурсам, данные также являются одним из важных факторов производства, которые тоже можно монетизировать. Нам необходимо способствовать открытому обмену данными, развивая этот рынок и делая большие данные новым локомотивом качественного развития всей экономики.

Цифровая экономика уже стала новым драйвером экономического роста Китая, а ее модель развития стала примером для всего мира. В последнее время в Китае был опубликован целый ряд таких значимых проектов и планов развития, как «Основной план-стратегия развития информационных технологий» (Outline of the National Informatization Development Strategy), стратегии «Широкополосный Китай» (Broadband China), «Интернет+» (Internet+) и т.д. В Китае активно внедряются технологии больших данных, облачных вычислений, «интернета вещей», 5G, ИИ и робототехники. В то же время благоприятная политическая база и отраслевая экосистема также способствовали развитию ряда научно-технологических компаний, конкурентоспособных и на мировой арене. Все это заложило основу для стабильного развития цифровой экономики Китая.

Данные в эпоху цифровой экономики — это новая энергия, а также важнейший фактор конкурентоспособности всего государства. В ближайшие 10 лет цифровая экономика станет двигателем экономического развития. Цифровая коммерция — это основной тренд будущего развития, который включает в себя три немаловажных аспекта. Во-первых, мы видим, что на рынке появляется большое количество новых цифровых продуктов. В будущем продукты во всем мире можно будет разделить на функциональные и цифровые. Благодаря возможностям цифрового проектирования Китай создаст целый ряд новых цифровых товаров, конкурируя в этом с другими странами. Во-вторых, мы должны отметить прогресс в цифровой трансформации организаций. Китайские предприятия постепенно превращаются в полноценные цифровые компании, внедряя новые цифровые инструменты. В-третьих, цифровые продукты и организации оказывают все большее влияние на коммерческую систему. Мировые торговые модели будущего будут основаны как раз на цифровых интеллектуальных моделях, которые мы сейчас наблюдаем в Китае. В условиях конкуренции в следующие 10 лет страны, индустрии, предприятия и потребители вместе создадут цельную цифровую коммерческую систему. Если все элементы в цепи цифровой коммерции займут свое место, то благодаря повышенной эффективности и точности, которую цифровизация придает экономике, а также благодаря возможностям ИИ, мы сможем стимулировать развитие всего мира.

В то же время очень важны защита конфиденциальности и безопасность данных. Работая над защитой данных и совершенствуя мировые системы цифрового управления, мы должны сохранять умеренную открытость по отношению к трансграничному потоку данных, тем самым позволяя китайским и иностранным технологическим компаниям развивать свой бизнес как в Китае, так и на мировых рынках.

Развитие цифровых технологий невозможно без соответствующей инфраструктуры. На каких проектах фокусируется Китай? Что такое «новая инфраструктура», и какую роль в ее развитии играют технологии 5G?

Ван Хуэйяо: Цифровая экономика Китая базируется на трех важных компонентах. Во-первых, это новые технологии, в особенности — информационные технологии нового поколения, которые включают в себя интернет, большие данные, облачные вычисления и искусственный интеллект. Эти технологии вместе формируют целую инфраструктуру. Во-вторых, это новый спрос, который включает в себя спрос на цифровизацию, «интернетизацию» и интеллектуализацию отраслей, связанных с цифровой экономикой, а также спрос на цифровое госуправление. В-третьих, это новые механизмы, которые заключаются в глубокой интеграции новых устройств с такими сферами, как ИКТ, производство высокотехнологичного оборудования и предоставление современных услуг.

Новая инфраструктура включает в себя сети 5G, искусственный интеллект, центры обработки больших данных, промышленный интернет, междугородние скоростные железные дороги, городской рельсовый транспорт, а также технологии сверхвысокого напряжения и зарядные станции для автомобилей на новых источниках энергии. Новая инфраструктура подразделяется на три больших типа: информационная инфраструктура, конвергентная инфраструктура («умный транспорт», «умная энергия» и т. д.) и инновационная инфраструктура («инновационные инкубаторы»). Ядро новой инфраструктуры составляют базовые станции 5G, дата-центры, серверы, автомобили на новых видах энергии и производственные цепочки, связанные с этими технологиями. Все это — основа для промышленного интернета, «интернета вещей» (IoT) и «интернета транспортных средств» (IoV).

Какие ключевые задачи по созданию новой инфраструктуры ставит перед собой Китай?

Ван Хуэйяо: В течение 14-й пятилетки (2021-2025 гг.) роль и значимость цифровой экономики будут неизменно расти. Она будет важнейшим источником развития экономики, главным инструментом в повышении совокупной факторной производительности, двигателем комплексного развития сфер производства и услуг. Кроме того, она станет важнейшим фактором устойчивости и безопасности мировой системы промышленного разделения труда. Цифровое потребление распространится на новые сферы экономики. Цифровая экономика продолжит создавать новые модели потребления в рамках всей экономической системы. Ускорится цифровая интеграция, цифровая экосистема будет распространяться на многие сферы, создавая новые сценарии потребления. Цифровые цепочки укрепят стабильность и безопасность мировой системы промышленного разделения труда, а цифровое управление ресурсами станет основным способом распределения материальных благ.

Как в построении этой инфраструктуры Китай взаимодействует с другими странами, в частности с Россией? На ваш взгляд, в каких сферах российско-китайское сотрудничество по развитию цифровых технологий наиболее перспективно?

Ван Хуэйяо: Китай и ЕС в данный момент работают над созданием механизма «цифрового диалога». Являясь двумя крупнейшими экономиками и обладая большими цифровыми возможностями, стороны стремятся укрепить контакты в сфере цифровизации. Несмотря на серьезное влияние пандемии на мировую экономику, мы надеемся на дальнейшее углубление диалога по цифровой повестке и продвижение практического и эффективного сотрудничества.

Центр Китая и глобализации (CCG) и Палата электронной коммерции КНР (CECC) выступили с инициативой учреждения ассоциации по цифровой экономике с участием компаний из 50 стран мира (D50). Цель этой организации заключается в создании в сфере мировой цифровой экономики сообщества единой судьбы. Инициатива учреждения подобной неправительственной организации исходила от представителей различных правительств, образовательных центров и НПО со всего мира. Инициаторы создания D50 заявляют, что будут придерживаться принципов всеобщей справедливости и прозрачности и, основываясь на принципах Хартии ООН, а также общепризнанных международных нормах, прилагать усилия к объединению всех субъектов цифровой экономики, чтобы создать для них всеобщую платформу для диалога и сотрудничества.

Россия и Китай усиливают цифровое сотрудничество и обладают в этой области огромным потенциалом. Например, запрет со стороны правительства США на работу с китайским гигантом в сфере мобильной связи Huawei в определенной степени укрепил сотрудничество России и Китая в области телекоммуникаций. Huawei наращивает свою деятельность в России, уделяя особое внимание привлечению российских технических специалистов. Центры Huawei организованы в четырех городах России: Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске и Нижнем Новгороде.

В таких технологических сферах, как большие данные, робототехника и ИИ, Россия обладает огромными научно-техническими возможностями, но, увы, занимает небольшую долю на мировом рынке. Китай как крупнейший рынок в этих областях занимает лидирующие позиции в ИИ. В стране достаточно развиты такие технологии, как IoV, распознавание лиц и звуков. Россия же обладает богатым опытом применения ИИ в таких областях, как автоматизация промышленности, государственная оборона и общественная безопасность.

Оба государства продолжают искать новые пути сотрудничества. Огромные возможности для взаимодействия Китай и Россия видят в сфере интернет-технологий. Например, китайские технологические гиганты в данный момент размышляют над расширением своей деятельности на крупнейшем интернет-рынке Европы.

Читать еще: Шумно работает двигатель тойота камри

Какие существуют препятствия с точки зрения развития новой инфраструктуры?

Ван Хуэйяо: Развертывание новой инфраструктуры происходит задолго то того, как она начнет приносить прибыль, отсюда долгий срок окупаемости инвестиций. При государственном инвестировании возможен риск отрыва от рыночных потребностей.

Серьезным вызовом является обеспечение безопасности данных при их трансграничной передаче. А регулирование цифровой экономики требует скорейшего создания нормативно-правовой базы.

Что сегодня необходимо странам для того, чтобы лидировать в сфере ИКТ?

Ван Хуэйяо: В первую очередь, необходима нормативно-правовая база в сфере цифровой экономики, а также правовое обеспечение защиты данных и гарантия их безопасности при трансграничной передаче. В этой области соответствующие органы должны руководствоваться «Общим регламентом по защите данных» (GDPR). Также необходимо сформировать международную ассоциацию по вопросам цифровой экономики, например, Digital 20 по модели организаций «Большой двадцатки». Необходимы международные альянсы, которые будут предлагать новые идеи по регулированию и развитию цифровой экономики в таких областях, как электронная коммерция, обращение цифровой валюты и подготовка специалистов.

CCG рекомендует задуматься о создании Международного цифрового альянса с участием 20 крупнейших ИКТ-компаний (D20). Как мы знаем, G20 («Большая двадцатка») — это одна из важнейших мировых площадок для решения вопросов, касающихся глобального управления. Создание организации D20 по модели уже существующих B20 («Деловая двадцатка»), T20 («Экспертная двадцатка»), C20 («Гражданская двадцатка») и Y20 («Молодежная двадцатка») может помочь G20 в улучшении стандартов глобального управления в области цифровой экономики.

В рамках D20 эксперты из промышленных и академических кругов, а также представители НПО смогут работать вместе над созданием всемирных практик в области цифровой экономики.

Что касается обеспечения сохранности данных, миру необходимы четкие стандарты для определения и осуществления безопасных методов управления данными. Нам нужно поощрять страны к применению международных стандартов информационной безопасности, таких как ISO27000, в качестве основы для управления данными внутри страны.

При инвестировании в новую инфраструктуру мы должны поощрять использование модели ГЧП, при которой государственные инвестиции выступают стимулом для частных капиталовложений.

Замглавы ОДК Ремизов: нам нужна поддержка спроса на самолеты с российскими двигателями

На МАКС-2021 Объединенная двигателестроительная корпорация (ОДК) Ростеха представит целую линейку передовых разработок. А среднемагистральный лайнер МС-21-310 с отечественными двигателями ПД-14, как заявлено, впервые примет участие в летной программе авиасалона. О том, что увидят посетители на стендах ОДК, о перспективах развития двигателей серии ПД, стратегии корпорации до 2030 года и беспилотной авиации в интервью ТАСС рассказал заместитель генерального директора ОДК по стратегии Михаил Ремизов.

— Михаил Витальевич, какие новинки планирует представить ОДК широкой общественности на МАКС-2021?

— Будут представлены новые двигатели для гражданской и транспортной авиации. Это двигатель ТВ7-117СТ-01 для регионального пассажирского самолета Ил-114-300, его модификация применяется на транспортном Ил-112В. Это двигатель ПД-14 для самолетов МС-21-310. Все перечисленные самолеты сейчас проходят летные испытания. Премьерой станет также газогенератор двигателя ПД-8 для региональных самолетов и самолетов специального назначения Бе-200.

Еще две новинки будут в сегменте вертолетных двигателей. Это демонстраторы вертолетных двигателей ВК-650В и ВК-1600В. ВК-650В планируется к применению на легких вертолетах Ка-226 и «Ансат-У». Потенциальными платформами также являются вертолет VRT-500 и беспилотные летательные аппараты. ВК-1600В планируется к установке на средний вертолет Ка-62.

Также ОДК впервые представит на стенде концепт гибридной силовой установки (ГСУ). Основная область применения этой разработки, как она нам видится на перспективу, — это силовые установки взлетной мощностью от 500 до 1500 кВт. То есть платформы в диапазоне от небольших вертолетов типа того же Ка-226 до самолетов местных воздушных линий. Вопрос о стартовой платформе применения должен быть решен на следующих этапах разработки. На данный момент ОДК ведет инициативные работы по формированию облика ГСУ и созданию научно-технического задела, исходя из понимания перспективности самого направления.

Пока сложно сказать, какие из областей применения ГСУ будут развиваться наиболее динамично, но в любом случае мы понимаем, что будет меняться сам ландшафт авиатранспортной системы, и нужно готовиться к этому заранее.

В нашей экспозиции на МАКС будет и неавиационная часть. Будет представлен макет газотурбинной установки большой мощности ГТД-110М. Это тоже новинка, причем стратегического уровня. Это первый российский газотурбинный двигатель, предназначенный для использования в составе газотурбинных энергетических и парогазовых установок большой мощности. В том сегменте, где до последнего времени у нас не было альтернативы импортным машинам.

— Зимой этого года сообщалось, что ОДК готовится к принятию новой стратегии. Могли бы рассказать о векторах развития и отраженных в стратегии ключевых моментах?

— На сегодняшний день стратегия подготовлена, проходит согласование. Утвердить ее планируется в ближайшее время. Горизонт стратегии — до 2030 года.

Чтобы определить для себя стратегические задачи, мы условно разделили бизнес ОДК — рынки присутствия — на четыре категории. Первая — это «зоны лидерства». Например, двигатели для фронтовой авиации, где ОДК сегодня является мировым лидером по объему поставок. Или двигатели и агрегаты для газоперекачки — здесь ОДК является лидером на внутреннем рынке. Ключевая задача в этих сегментах — сохранение доли рынка при диверсификации поставок и повышении отдачи. Второй сегмент — это «зоны развития». Рынки, для работы на которых у компании достаточно компетенций, но недостаточный уровень присутствия на данный момент. Это двигатели для гражданской и транспортной авиации, двигатели и установки для электрогенерации. В этих сегментах ключевая цель — существенный рост доли рынка и выручки. Третья категория — это «зоны устойчивости». Это рыночные ниши — скажем, двигатели для кораблей ВМФ или ракет космического назначения, — где компания присутствует, но которые остаются довольно узкими и не имеют большого потенциала роста. Здесь должен быть фокус на выполнении государственных задач при положительной рентабельности. И четвертая группа — это «зоны освоения», рыночные ниши, где ОДК стремится нарабатывать компетенции и закреплять свое присутствие. Это сегменты, смежные с рынками присутствия. Например, уже упомянутые гибридные силовые установки для БПЛА и малой авиации, малая распределенная энергетика. И это рынки новых производственных технологий — таких, как аддитивное производство. Осваивая эти компетенции в рамках основного бизнеса, мы видим потенциал их дополнительной коммерциализации в смежных отраслях.

На горизонте десяти лет — в том числе за счет решения перечисленных задач — мы ожидаем изменения структуры бизнеса ОДК. Я имею в виду существенный рост доли двух бизнес-направлений — гражданская и транспортная авиация и ТЭК.

Именно на эти рынки нацелены те ключевые новые продукты, которые могут стать для ОДК локомотивами бизнеса. Такие, как ПД-14 и ГТД-110М. Эти продукты уже разработаны и сертифицированы, но еще находятся в инвестиционной фазе, в фазе вывода на рынок. А это значит, что уже сделанные инвестиции в разработку необходимо дополнить инвестициями в подготовку производства, систему послепродажного обслуживания, поддержку продаж. Это большие затраты, но без них продукты не выйдут на целевую траекторию и не реализуют свой потенциал.

Поэтому ключевая идея стратегии ОДК — это концентрация инвестиций на продуктах — локомотивах бизнеса. В целом объем инвестиций соответствует той планке, которая была в предыдущие годы, это не революционное предложение, но имеет место некий маневр с точки зрения приоритетов — в пользу выведения ключевых продуктов на рынок.

— В стратегии отражены планы по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам?

— Конечно. В портфеле ОДК сейчас большое количество разработок и инициатив. Причем ориентированных на разные горизонты.

Во-первых, если начать с самого фундаментального, необходимо вкладываться в формирование научно-технического задела. Причем важно обеспечить опережающее финансирование научно-технического задела — это поможет значительно сократить сроки разработки продуктов.

Сейчас инициируются работы по нескольким перспективным направлениям: технологии двигателя шестого поколения, комбинированная силовая установка, технологии более электрического двигателя, та же гибридная силовая установка.

Во-вторых, ведется разработка двигателей нового поколения. В портфеле ведущихся разработок ОДК — новые силовые установки для стратегической и фронтовой авиации. Серьезная продуктовая развилка — вопрос о разработке двигателя нового поколения на замену РД-33/93. На мой взгляд, это важная и перспективная продуктовая ниша. В мире сейчас разрабатывается целый ряд новых двухдвигательных платформ, ориентированных на двигатели такой размерности. В планах нашего ключевого внутреннего заказчика мы такой перспективной платформы пока не видим. Но в любом случае для того, чтобы принять обоснованное решение о перспективах разработки, необходимо исследование облика для уточнения технико-экономических характеристик продукта.

В-третьих, в рамках авиационного кластера Ростеха стоит задача заполнить некоторые пробелы в продуктовой линейке. Скажем, в вертолетных двигателях с точки зрения мирового рынка наибольшую емкость имеют сегменты мощностью от 400 до 900 л.с. и от 1300 до 2000 л.с. Именно поэтому разрабатываются те двигатели, о которых мы говорили вначале: ВК-650В и ВК-1600В.

И в-четвертых, есть большой спектр работ по модернизации существующих продуктов. Тех продуктов, которые сегодня формируют выручку компании и от которых мы хотим получить на рынке максимальную долговременную отдачу. Все эти работы ведутся в тесной кооперации с авиастроительными холдингами Ростеха — ОАК, «Вертолетами России», «Технодинамикой».

— Сейчас ОДК повышенное внимание уделяет созданию двигателей серии ПД. Могли бы рассказать о планах по объему производства ПД-14?

— Объем производства будет зависеть от числа заказов на МС-21 с отечественной силовой установкой. Мы, безусловно, заинтересованы в том, чтобы их было как можно больше. Поэтому точного ответа на ваш вопрос пока нет. Он зависит от того, в какой мере нам удастся занять эту перспективную рыночную нишу.

— А ваш заказчик стремится повышать долю отечественных двигателей?

Читать еще: Автомобильный контроллер для запуска двигателя

— Это то, над чем мы должны работать. Чтобы мы были конкурентоспособными на внутреннем рынке, нам нужно обеспечить равные условия эксплуатации с аналогами — в том числе за счет мер поддержки продукта на ранних этапах — и стимулировать спрос на самолеты с отечественной силовой установкой. Сейчас формируется система поддержки спроса на отечественные воздушные суда — поддержка лизинга, субсидирование процентных ставок. Аналогичная система мер актуальна и для отечественных силовых установок — там, где они конкурируют с иностранными аналогами на российских платформах.

— А вы обсуждали этот вопрос?

— Меры поддержки ПД-14 обсуждались с самого начала программы, просто сейчас сильно изменился контекст. Есть несколько вещей, которые принципиально изменились с момента, когда формировался облик МС-21 и когда американский двигатель был выбран в качестве базового варианта. Прежде всего, это, конечно, новая санкционная реальность в технологической сфере, в том числе в авиапроме. И главное, сегодня уже есть сам продукт — принципиально новый российский двигатель, в успешной разработке которого многие сомневались. Технологический барьер преодолен, теперь нужно преодолеть рыночный барьер. На этом этапе мы рассчитываем на господдержку, позволяющую выравнять условия владения двигателем по отношению к аналогам, имеющимся на рынке. После насыщения парка и устранения «детских болезней» меры поддержки могут быть прекращены, а двигатели, на наш взгляд, могут быть востребованы не только в России, но и на иностранных платформах.

— СМИ писали о программе развития авиапрома с инвестициями 1,8 трлн рублей и 700 новыми самолетами. Вы готовы столько двигателей сделать?

— Есть товарная программа в стратегии ОАК, она в целом синхронизирована с нами, и мы понимаем, что готовы ее обеспечить. Насколько она реалистична и какие там риски зашиты — вопрос не к нам. Но надо иметь в виду, что те деньги, которые там значатся для поддержки ключевых программ, — большая их часть предназначена не напрямую промышленности, а смежным секторам — банкам, эксплуатантам. Это субсидирование процентов по лизингу, субсидирование маршрутов авиаперевозок и так далее.

— Могли бы вы подробнее рассказать о двигателе ПД-8: сроках его создания и сертификации?

— В настоящее время ОДК завершила первый этап испытаний газогенератора ПД-8 для самолетов SSJ-New. Достигнуты стабильные запуски газогенератора с успешным выходом на максимальный режим в соответствии с программой испытаний. Первый опытный двигатель планируется изготовить в конце 2021 года. Летные испытания должны начаться в 2022 году. Сертификация намечена на 2023 год. Пока программа в графике.

— Верна ли информация, что есть планы о вертолетной модификации ПД-8? В частности, для вертолета Ми-26.

— Этот вопрос обсуждается. Конкретно в этой нише создание нового продукта — это не вопрос нашей бизнес-инициативы, это вопрос наличия или отсутствия государственной задачи. Есть альтернатива — ограничимся ли мы обеспечением ремонта двигателей Ми-26, — а имеющийся парк на складе это позволяет достаточно долго делать. Или мы будем делать новый продукт в эту нишу. Сейчас чаша весов склоняется в пользу второго решения, но пока оно никак не формализовано.

— Что происходит с проектом двигателя ПД-35, есть ли понимание, где он будет применяться?

— ПД-35 — это прежде всего проект, связанный с созданием научно-технического задела и технологической базы. Нужно понимать, что цикл разработки двигателя существенно больше, чем воздушного судна, поэтому наша работа должна начинаться уже сейчас. Мы ждем решения госзаказчика, который должен определить технические требования к двигателю и его рыночные перспективы.

Рыночная ниша дальнемагистральных широкофюзеляжных самолетов очень трудная и капиталоемкая, на фоне коронакризиса ее емкость дополнительно сократилась. Поэтому создание двигателя фактически является государственной задачей на перспективу.

Мы планируем продолжить разработку ключевых технологий двигателя большой тяги и рассчитываем, что в ближайшие несколько лет сможем достигнуть той стадии зрелости программы, которая позволит при необходимости завершить разработку двигателя до завершения разработки самолетной платформы.

— Какой объем производства двигателей ТВ7-117СТ для самолета Ил-112В и Ил-114 запланирован в этом и последующем годах?

— В этом и следующем году планируется поставить несколько двигателей для проведения опытных работ и испытаний. Объем дальнейших поставок зависит от спроса со стороны заказчиков. Сейчас на повестке несколько ключевых задач. Это получение сертификата типа на двигатель ТВ7-117СТ-01 в 2022 году, начало его серийного производства в соответствии с графиком, увеличение ресурса и создание сервисной инфраструктуры.

— Могли бы поподробнее рассказать о планах ОДК по развитию направления двигателестроения для беспилотной авиации?

— Это направление является одним из наиболее приоритетных в стратегии освоения новых рынков ОДК. В соответствии с решениями Военно-промышленной комиссии в ближайшее время должен быть актуализирован типоразмерный ряд газотурбинных двигателей для БЛА, включая основные технические требования и потребность в объемах производства. В беспилотной сфере нужно стремиться к тому, чтобы максимально использовать существующие двигатели и их адаптации. Это вопрос стоимости и сроков разработки беспилотных систем.

Наука — двигатель прогресса

Мир переходит к постиндустриальному устройству общества. Это означает, что наука, которая в индустриальной экономике служила развитию промышленности, сегодня становится самодостаточной ценностью: ноу-хау уже само по себе превращается в капитал. При этом пик инновационной активности находится в точке пересечения государства, бизнеса и научных организаций. Вопрос лишь в том, как совместить интересы этих субъектов

По общему мнению экспертов, опрошенных «Сибирской нефтью», идеальных схем и универсальных форматов взаимодействия бизнеса и науки не существует. Но есть международные практики, которые грех не использовать в России, адекватно оценивая ситуацию и тренды. Очевидно, что цели бизнесменов и ученых различаются. Для бизнеса главное — генерировать прибыль, а традиционная задача научных исследований творческая — познание сущности явлений и мира. Ученые-теоретики ищут новые знания ради самих знаний, ученых-практиков больше интересует выражение знаний в конкретных изобретениях, но не факт, что эти изобретения уже имеют бизнес-потребителя. Только государство и сам бизнес могут инициировать научные исследования, имеющие точную практическую направленность.

«Силиконовые долины»

Классикой жанра стало создание и развитие американской Силиконовой долины — пожалуй, самого известного технологического центра в мире, объединяющего высокотехнологичные компании и высшие учебные заведения. Здесь потребность в новых технологиях стимулировала переход традиционных американских университетов в формат мощных научно-исследовательских, учебных и производственных комплексов. По сути, это совместный проект государства и бизнеса, так как значительное влияние на становление конгломерата оказала стабильная система госзаказов.

Очевидный успех Силиконовой долины вдохновил другие классические университеты мира на коммерциализацию научных разработок. Так начали культивировать бизнес-образование и развивать предпринимательскую практику внутри вузов. Впрочем, совместить ученого-исследователя и бизнесмена в одном субъекте очень сложно, вопрос расширения участия науки в экономике глубже изменения форматов деятельности образовательных учреждений.

Интересен пример взаимодействия научных организаций, государства и бизнес-сообщества в Швеции. Здесь благодаря целенаправленной работе правительства появились технопарки, ядром которых стали университеты. Технопарк Kista Science City на базе Университета информационных технологий, образованного Королевским технологическим институтом и Стокгольмским университетом, теперь называют Силиконовой долиной Швеции. Технопарк «Идеон» на базе Университета Лунда осуществляет разработку и внедрение наукоемкой и высокотехнологичной продукции в сфере биотехнологий, фармацевтики, IT .

В немецкой науке можно выделить четыре тренда, говорит Андреас Шлютер (Союз фондов для развития науки в Германии). Во-первых, растет третий сектор (некоммерческий сектор общества. — «СН»), когда компании выделяют все больше средств университетам. Во-вторых, работает так называемая инициатива для лучших ( excellence initiative ) — это финансирование общим объемом €2 млрд ежегодно для самых успешных университетов и образовательных кластеров. Также развивается краудфандинг, а компаниям, финансирующим научные разработки в университетах, предоставляются налоговые льготы.

Китайский путь стимулирования науки более административный, преимущественно через госструктуры, но с колоссальными вложениями. Во многих регионах Китая созданы департаменты науки и техники, которые управляют вузами, технопарками, бизнес-инкубаторами. Например, здесь работает Национальный восточный центр трансфера технологий ( NETC ), в сфере его ответственности в том числе внедрение научных достижений в экономику. При участии NETC в Китае функционируют десять технопарков, в бизнес-инкубаторах этого центра вылупилось уже более пяти тысяч инновационных компаний. У NETC пять зарубежных представительств, которые помогают китайскому бизнесу выходить на международные рынки и инвестируют в небольшие зарубежные стартапы.

Глобальный эффект

Сегодня мир становится все глобальнее — стираются границы, а вместе с ними в прошлое уходят и такие устаревающие экономические паттерны, как локальность, зависимость от трудовых ресурсов, жесткая иерархия. «Мировая экономика движется в сторону сетевой организации, которая является синтезом иерархического и рыночного способов социальной координации. Глобальный кризис, уничтожающий традиционные иерархии, стимулирует этот процесс, в результате чего рождаются кластеры с коллаборативным управлением, — считает Наталья Смородинская из Института экономики РАН. — Сетевая организация рождает инновационные экосистемы, где инновации нелинейны, а сотрудничество крайне важно».

Ведущие инновационные компании и экономики мира сегодня заказывают научные исследования по всему миру ровно так же, как комплектующие для своих производств. С точки зрения эффективности внедрения собственные и заимствованные технологии не различаются. Важно, чтобы бизнес получал именно то, что ему нужно. Здесь кроется актуальная проблема России, которая в силу известных обстоятельств вынуждена все больше опираться на собственные технологические разработки и внутренний научный потенциал. Без государственно-частного партнерства в инновационной сфере здесь не обойтись.

12 июля нынешнего года Госдума приняла в первом чтении законопроект, который позволит освободить проекты инновационных научно-технологических центров от налога на прибыль до достижения уровня окупаемости в 1 млрд рублей или на десять лет и от налога на добавленную стоимость (на десять лет), а также применять пониженные тарифы страховых взносов. Аналогичные льготы пока действуют только в Сколково. Изначально законопроект ориентировался на Московский государственный университет, на базе которого с 2013 года создается научно-технологическая долина «Воробьевы горы». Действие типового документа будет распространяться на любые научные организации, которые создают на своей территории научно-технологические центры.

Читать еще: Что такое бюджетный двигатель

Вектор развития

Анализ участия государства в развитии инноваций можно найти в свежем «Национальном докладе об инновациях в России», подготовленном «Российской венчурной компанией» (РВК). По мнению экспертов, опрошенных при подготовке доклада, фокус внимания российского государства за последние два года был в первую очередь направлен на стимулирование развития отечественных технологий и инновационной активности в среде крупных и средних компаний. Есть позиции, по которым действия государства оценили положительно более чем 70% экспертов. В частности, это формирование единой системы технологических приоритетов (технологических пакетов), внедрение мер по стимулированию создания и роста интеграторов (университетов, технологических брокеров и пр.), разработка системы материальных и нематериальных стимулов для научно-исследовательской деятельности, инструментов ускорения цикла перехода от фундаментальных к прикладным исследованиям. Отмечена разработка дополнительного инструментария, призванного стимулировать инновации в крупных компаниях, в том числе инновационные составляющие господдержки, рекомендации по организации системы управления инновациями.

Что касается зон роста для государственной инновационной политики, то здесь явно не хватает скоординированности действий различных государственных органов, требуется оптимизация функций объектов системы управления, а также разработка и внедрение системы мониторинга инновационной деятельности в стране на основе специальной панели индикаторов ( dashboard ). Инициативы, направленные на вовлечение в экономический оборот интеллектуальной собственности госкомпаний и госучреждений, остаются без должного внимания государства. Не хватает также внимания к вопросам защиты прав инвесторов и собственников инновационных компаний, нужны конкретные меры по снятию административных и регуляторных барьеров доступа к инновационным рынкам.

При этом вектор развития инновационной системы России позитивен, однако формирующие его тренды неустойчивы. Отставание России от стран, являющихся инновационными лидерами мира, сокращается по 22 из 62 показателей, относящихся к рамочным условиям развития инноваций. Сюда входят человеческий капитал, инфраструктура, зрелость отраслей, ценности. В ресурсах для инноваций (финансовое и материальное обеспечение, спрос и предложение технологий, кооперация науки и бизнеса, инновационная активность, госучастие) зафиксировано сокращение отставания по 7 показателям из 15.

Государство остается крупнейшим инвестором в научные исследования и разработки в России — бюджетные ассигнования составляют порядка 70% всех затрат (около $30 млрд), однако как минимум треть этой суммы идет на разработки военного характера.

Наука без патента

За последние пять лет, в основном благодаря активности крупного бизнеса, Россия поднялась с 85-го на 42-е место в рейтинге взаимодействия бизнеса и вузов, по оценке Global Competitiveness . Однако слабое взаимодействие бизнес-структур с российской научной школой остается большой проблемой. В докладе РВК подчеркивается, что низкий уровень коммерциализации научных разработок — одно из ключевых ограничений инновационного развития России. По абсолютному значению показателя вклада предпринимательского сектора в научные исследования и разработки Россия сопоставима с Чили (32,8%) и Грецией (31,4%), это примерно в 2–2,5 раза ниже показателя большинства развитых и быстрорастущих экономик: Японии (78%), Китая (74,7%), США (64,2%), Германии (65,6%), Франции (55,7%), где средства бизнеса становятся основным источником финансирования исследований и разработок.

Директор Центра стратегического планирования и развития «Российской венчурной компании» Григорий Андрущак напоминает, что профессор Гарвардского университета Лорен Грэм, который занимался советской и российской наукой, объяснял эту проблему отсутствием культуры инноваций в нашей стране. «Посмотрим статистику ведущих российских университетов. В год они продают примерно по 5–10 лицензируемых результатов интеллектуальной деятельности. Для сравнения: Лозаннская школа политехнических наук (сопоставима со средним по размеру российским техническим университетом) регистрирует и реализует в год 180 научных продуктов. У ведущих американских университетов примерно такие же показатели. Топовые зарубежные школы в реализации своих исследований обходят нас в разы. Такое отставание вряд ли можно назвать соответствующим потенциалу нашей научной школы», — считает Григорий Андрущак.

На различных тематических конференциях обязательно высказывается мысль о том, что российские ученые в большинстве своем не готовы пристраивать результаты своей работы, причем это касается не только старшего поколения, но и молодых исследователей. «Возможно, все еще сказывается наследие советского прошлого, когда у вузов не было цели заработать на исследованиях. Например, мы общались с представителями высокотехнологичного бизнеса, активно работающего с одним из ведущих российских университетов. Коллеги отмечают, что даже молодые вузовские сотрудники не ориентированы на подобные вещи. Они видят свою задачу в получении сложных научных или инженерных результатов, в продвижении науки, а не в торговле научными результатами», — констатирует топ-менеджер РВК.

Пока большинство российских компаний только присматриваются к возможности инвестировать не только в материальные активы, но и в инновационные разработки, сблизить науку и бизнес пытаются на государственном уровне.

Инновации по программе

Российское государство не первый год пытается содействовать переводу отечественного бизнеса на инновационные рельсы, внимательно ищет рецепты, как свести экономику с наукой. В декабре 2011 года правительство России утвердило стратегию инновационного развития страны на период до 2020 года. В достаточно короткие сроки удалось разработать документы государственного стратегического планирования самого высокого уровня, регулирующие развитие инноваций в наиболее перспективных направлениях. Работают ключевые элементы инфраструктурной поддержки инноваций: инжиниринговые центры, центры прототипирования, промышленного дизайна, трансфера технологий и другие.

А за год до этого правительство инициировало создание программ инновационного развития (ПИР) в компаниях с государственным участием. Наравне с другими лидерами российской экономики такую программу разработала и «Газпром нефть». В 2015 году эксперты Высшей школы экономики (ВШЭ) фиксировали первые результаты и некоторые успехи реализации ПИР.

В целом госкомпании (около 60 компаний), реализующие ПИР, обеспечивают около 20% российского ВВП. Во ВШЭ подсчитали, что темп прироста объемов исследований и разработок, демонстрируемый компаниями за период реализации ПИР, практически втрое превышает средний по экономике. По оценке Центра стратегических разработок (ЦСР), благодаря программам инновационного развития удалось достичь роста финансирования инноваций госкомпаниями с 560 млрд рублей в 2011 году до 1,346 трлн рублей в 2016 году.

«Государственная инициатива по разработке программ инновационного развития госкомпаний неоднократно подвергалась критике со стороны экспертного сообщества и часто характеризовалась не иначе как «принуждение к инновациям». Однако эта политика отчасти была оправдана исторически сложившимися условиями функционирования компаний с госучастием — низкоконкурентной средой и нередко монопольным положением на рынке, отсутствием экономических стимулов для инновационной деятельности. В такой ситуации формирование подобного рода искусственных инструментов государственного воздействия, как ПИР, оставалось фактически единственной возможностью переломить текущие тренды», — констатируют авторы доклада ВШЭ.

Значимым результатом ПИР стали устойчивые кооперационные связи большинства госкомпаний с определенной когортой отраслевых научных и проектных организаций. Заказы на исследования и разработки носят достаточно стабильный характер и стали важным источником поддержки и развития вузовской науки: так, к 2013 году его масштабы выросли на 35% по сравнению с уровнем 2011 года. Авторы доклада отмечают распространение практики формирования в некоторых госкомпаниях расширенных научно-технических и экспертных советов по инновациям с участием представителей вузов и научных организаций, а также усиление участия компаний в деятельности технологических платформ и инновационных территориальных кластеров. В целом, по данным опроса ВШЭ, представители госкомпаний оценивают государственную политику разработки и реализации ПИР как эффективную.

Депутаты и эксперты рассмотрели нормативно-правовое обеспечение развития цифровой экономики в прикладной науке

В заседании приняли участие Председатель Комиссии Владимир Гутенев

Ковалев
Николай Дмитриевич Депутат Государственной Думы избран по избирательному округу 0145 (Орловский – Орловская область) , Председатель Экспертного совета Андрей Дутов, Председатель Комиссии Общественной палаты по развитию экономики, предпринимательства, сферы услуг и потребительского рынка Борис Алешин, Генеральный директор ФГУП «ГосНИИАС» Сергей Желтов, представители профильных промышленных структур, таких как «Вертолеты России», ПАО «ОАК», АО «ОДК», ведущие специалисты и эксперты области.

Смотрите также

В Государственной Думе обсудили развитие цифровой экономики

На парламентских слушаниях обсудили цифровизацию в сфере культуры

По мнению участников, обсуждаемая тема особенно актуальна в связи с тем, что в новых политических и экономических условиях сектор ОПК становится не только источником новых технологий и квалифицированных кадров, но и активным их потребителем, генератором для формирования высокотехнологических компаний. Соответственно, и активным участником в реализации программы «Цифровая экономика Российской Федерации» в прикладной науке и промышленности.

«Президент сформулировал ряд поручений, в том числе по разработке и реализации программы «Цифровой экономики», мы должны учесть эти задачи и обозначить правильную систему координат», — открывая заседание, отметил Владимир Гутенев. Он сообщил, что эта Программа определяет цели и сроки реализации основных мер государственной политики по созданию необходимых условий для развития цифровой экономики. «Данные в цифровом виде являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности, в том числе в отраслях экономики, ОПК, прикладных исследованиях», — заявил депутат, добавив, что цифровизация процесса прикладных исследований существенно повысит производительность труда исследователей, позволит разрабатывать вариативные подходы к созданию новой техники на стадии ОКР и осуществлять непрерывный контроль технической готовности.

Борис Алешин также отметил ведущую роль науки и упомянул, что диверсификация является «позитивным двигателем экономики». Он акцентировал внимание на проблемах авиации. «Гражданская авиация полностью отличается от военной. Общее у них – это исследования и научные технологии», — сказал он, подчеркнув, что это может помочь наладить принципиально новые решения. «Развитие прикладной науки позволит провести диверсификацию», — резюмировал Председатель Комиссии Общественной палаты.

В свою очередь Андрей Дутов отметил, что авиация занимает значительное место в экономике. По его словам, многие направления авиации находятся в точке насыщения, «нужно искать что‑то новое, экспериментировать». «Вопросы цифровой экономики – это модель технологического прогнозирования», — заявил Председатель Экспертного совета.